Стенограмма сессии
Участники сессии:
Модератор:
Мария МИХАЙЛОВА, Национальная платежная ассоциация
Спикеры:
Матвей ГЕРИНГ, SWIFT
Денис ОХРИМОВИЧ, Альфа банк
Иван СИТНОВ, Золотая Корона
Михаил ФЕДОСЕЕВ, MasterCard
Мария МИХАЙЛОВА (модератор): Мы действительно хотели бы посвятить «Национальный платежный форум» 2016-го года практическому рассмотрению вопросов, связанных с развитием платежной индустрии и платежных услуг. Платежные услуги как отрасль не подвержены кризису, и даже напротив – одна из самых динамично развивающихся отраслей, несмотря ни на какие экономические катаклизмы. Проходит достаточно много различных мероприятий, дискуссий и обсуждений, связанных с отдельными аспектами - либо технологическими, либо иными - развития платежных услуг. Достаточно много обсуждается будущее и все, что связано с трендами, векторами развития, что будет в 2035 году и т.д. Все это достаточно широко представлено в публичном пространстве и понятно уже сегодня всем участникам рынка.
Наша задача в рамках специализированного платежного форума, во-первых, посмотреть на всю картину в целом. Не на отдельные ее сегменты, а на всю индустрию в целом. Именно поэтому сегодня участниками панельной дискуссии является Матвей Геринг, представляющий SWIFT, который для розничных систем является базовым, фундаментальным уровнем - уровнем передачи финансовых сообщений. У нас есть два представителя платежных систем, глобальных платформ платежных. Это Михаил Федосеев, который представляет «MasterCard», и Иван Ситнов, который представляет «Золотую Корону». Это платежные системы, которые работают в разных сегментах, но при этом, являются платформами для развития в своих сегментах большого числа платежных сервисов и услуг. И у нас есть представитель кредитной организации, Денис Охримович, который представляет «Альфа-Банк». Он приглашен к участию в этой сессии, в том числе, еще и потому, что Денису, на наш взгляд, удалось на практике реализовать целый набор «вижинов», которые, обсуждались начиная еще с первого Платежного форума. С самого первого Форума обсуждались и новые форм-факторы совершения платежей, и вопросы, связанные с молодежной аудиторией, и вопросы клиентского опыта, клиентских трендов и т.д. И Денис как участник Конкурса на выявление лучших практик «Национальная платежная инициатива» от Альфа-банка - яркое воплощение практической реализации этих инноваций.
Еще пару слов по поводу инноваций и практики. Когда мы начинали наш Конкурс, мы столкнулись с такой ситуацией, что все, кто обращался к нам, спрашивали, могут ли они принять участие в этом конкурсе, и извинялись, что у них инноваций как будто бы и нет. Что такого инновационного в том, что «Почта России», например, придумала у пенсионеров на дому принимать платежи? Теперь маломобильные группы населения, не только пенсионеры, могут теперь, когда к ним пришел почтальон, например, погасить кредит или оплатить коммунальные услуги. Ну, разве это инновация? Вроде как никаких роботов, блокчейн или каких-то еще вещей, которые обсуждаются как тренд, как будущее, не представлено. И так было буквально с каждым проектом. Только что мы разговаривали с Денисом, он тоже сказал: «У нас же там нет инноваций. Мы просто взяли, что могли, придумали и вот получили прекрасную монетизацию».
Это еще раз, дополнительно, для нас подчеркнуло - и мы даже изменили угол рассмотрения вопросов, которые сегодня будут в течение всего дня обсуждаться в рамках дискуссионных сессий - что именно сейчас, когда уже более или менее понятен вектор, когда уже более или менее понятно то будущее, которое мы уже себе достаточно ясно нарисовали, очень важно понять, как именно это будущее должно заземляться на ту практику, на те производственные процессы, на те людские ресурсы, которые, собственно говоря, должны реализовывать и простраивать путь в цифровую экономику. Обсуждение того, не какой будет цель, а как именно нужно к ней идти уже сегодня, какие нужно совершать шаги и есть задача нашего форума и нашей дискуссии, поскольку здесь собрались основные участники, формирующие базовый фундамент для того, чтобы новые сервисы могли появляться и в банках, и у других участников платежной индустрии.
Матвей ГЕРИНГ: Несколько слов по поводу видения SWIFT о том, как развивается платежный бизнес. Я разделил презентацию на 2 части. Первая - насчет цифровых платежей, а вторая, более классическая для SWIFT, вопрос рыночных инфраструктур, трафика, стандартов и т.д.
(Я столкнулся с проблемой перевода слова «disruption». Это цифровая дезинтеграция? Раскол? Разрыв? Подрыв?) Как мы на это смотрим в SWIFT. SWIFT работаетво всех этих технологиях: блокчейн, DLT, как и все наши участники, и наши надзорные органы. У банков, наших участников, их владельцев и акционеров впечатление, что все их атакуют, как в игре PACMan. С другой стороны, конечно, есть факт, что те же самые банки покупают многие из этих зеленых стартапов. Но, что здесь является подрывом, это что-то, что чувствуется в банках и видится в их инвестициях, в том числе вместе с нами, со SWIFT.
Следующие слайды в том или в другом виде показывали многие банки-консультанты. Для нас это чрезвычайно важно: фактически все бизнес-линии подвергаются конкуренции со стороны тех самых подрывных старапов и бизнесов, которые с определенной точки зрения существуют без «legacy» и исторических костов - инфраструктурных и технологических, - и могут делать лучше или предлагать гибче бизнес-решения, и в том числе в розничном бизнесе. И делают это в обход банков или корреспондентского банковского бизнеса, который является исторически тем, с чего SWIFT начинал 41 год тому назад. Это видно не только на уровне платежного фронт-офиса, но и бэк-офиса.
Несколько примеров организаций, которые этим занимаются. Что интересно, что это не только биткойн и мобильные платежи. Это может быть и локальный банк и, не самые крупные организации, которые объединяются автоматизированными клиринговыми системами на другом рынке, обходя GTB-транзакционный бизнес, который является как бы коммерческим, экономическим мотором SWIFT.
Дальше мы видим, что риск, которому подвергается бизнес, и движение инновационных небанковских решений в нашей сфере – в транспорте сообщений, - не только розничный. Исторически это началось с розничных платежей, которые, соответственно, в трансграничной части уже не ходили через SWIFT. Но дальше, на уровне банка, это – и корпоративные платежи, общение казначейств, крупных, глобальных корпораций со своими банками, которые подвергаются большому некоммерческому давлению, потому что есть альтернативы.
Вопрос, насколько они успешны, насколько они пока PR или уже нет? SWIFT не ушел из этого бизнеса, но темп и новости с той стороны океана мне не дадут соврать, что это все происходит быстрее, чем, может быть, даже 4-5 лет тому назад ожидалось.
О трендах. Следующий тренд, что нет ни одного банка, с которым мы разговариваем, который не смотрит на блокчейн или на распределенные реестры, как возможный способ остаться в платежном бизнесе на фундаментально другой технологии, бизнес-модели, с другими процессами и так далее. SWIFT, как и многие рыночные инфраструктуры, банки и регуляторы проанализировал этот тренд. Эта информация доступна, мы написали white-paper, доклад по этому поводу.
Наше видение заключается в том, что у этой технологии, которая была разработана первоначально для розничных платежей, есть некоторые преимущества - распределенный реестр, мгновенное распространение информации, что всегда можно видеть следы всех изменений, и что она применима не только для платежей. Все говорят о смарт-контрактах.
Что мы также заметили, если посмотреть на технологию (мы это делали вместе с экспертами-консультантами), мы как SWIFT считаем, что эта технология на сегодняшний день не совсем дошла до уровня зрелости, чтобы быть используемой в масштабах межбанковского бизнеса. То есть это была позиция в этом докладе.
Теперь оговорка к этому заключению, которое мы на нашей ежегодной конференции месяц тому назад говорили по прошествии буквально 8 месяцев после того, как был опубликован доклад. Технологии развиваются очень быстро. Есть технологическое нововведение, которое фактически позволяет некоторые из этих кружков разделить на добавочные четвертушки. Это касается, в том числе scale-ability. Мы считаем, что еще очень много разработок и совместных усилий должны быть предприняты, чтобы дойти до уровня зрелости технологии DLT (распределенных реестров) для использования. В том числе SWIFT в своей лаборатории вместе с нашими участниками введем целый ряд пилотных проектов.
Сразу скажу, что на сегодняшний день мы смотрим на эту технологию как на способ распределять информацию по reference-данным. Например, если банк меняет свои стандартные платежные каналы, нет причины, чтобы потом это распространялось бы не сразу, если для этого есть технология, по всем участникам, которые на это подписаны. Вот это конкретный пример. Всегда говорят, что блокчейн –технология, которая ищет проблему, которую надо бы решить. Так говорят на конференциях. Мы с нашими участниками дошли до вывода, что вопрос о распространении reference-данных, именно платежных, для трансграничных платежей – это то, что DLT могло бы решить.
Есть другие примеры. Мы сделали пилотный проект, где мы на рынке ценных бумаг показали, что возможно распространять информацию по жизненному циклу гособлигаций между эмитентом, акционерами и всеми членами цепочки.
Это то, что касается технологии. Но мы понимаем, что это вопрос не только технологический, но и бизнес-модели, а также более прозаичных вещей, которые не нуждаются в технологиях. SWIFT это сделал, потому что это точки, на которые давят, в том числе, корпоративные клиенты, говоря: «Я не знаю, когда мой платеж пойдет, я не знаю, где он находится в цепочке, я не знаю, сколько это будет стоить». А это, в принципе, не так сложно, смотрите, когда я своему сыну в Венесуэлу посылаю деньги, он сразу их получает, и все понятно.
SWIFT с нашими участниками разработал модель, которая могла бы решить эти задачи. И, в первую очередь, быстрые платежи, чтобы дата валюты была бы в тот же день, и чтобы была бы прозрачность курса, того, за какие деньги платеж был осуществлен. Это называется GPI. Конечно, не все банки сразу будут в модели GPI, но крупные банки там находятся, я сейчас покажу список, но за ними стоят 10 тысяч банков и 1500 корпораций. А за этими 1500 корпорациями есть 15 000 юрлиц, которые работают на SWIFT.
GPI состоит из разных частей – Tracker, Directory... Фактически вводится новый принцип, что в каждый момент SWIFT будет посылать не только вперед, но назад статус на каждой точке платежа, и что есть сервисное обязательство всех банков до конца платежного дня осуществить передачу на следующий шаг. Это важно для корпораций, для ваших клиентов как банков, потому что они смогут быстрее, лучше работать, их казначейство будет лучше работать, а с казначейством - их корпоративные контрагенты. Для банков это значит классически рост объемов. А мы понимаем, что наш бизнес растет с точки зрения прибыли с объемами, соответственно, ниже косты.
Банков на сегодняшний день уже почти 90, 3 из них – российские, которые я синим цветом выделил, и другие банки очень активно рассматривают участие. Мы думаем, что много российских банков прибавится. 20 из этих банков уже начали в пилотном проекте использовать этот SLA и GPI.
Идея в том, чтоб сразу показать, что эта модель работает, можно вливаться в новую технологию, чтобы смотреть как то, о чем мы говорили раньше, может помочь бизнесу перейти на следующий уровень.
Но наш вывод, что сперва нужны быстрые платежи, чтобы было сразу понятно, кто, кому, сколько платит, за какие деньги – это уже было бы большим улучшением для трансграничных платежей. Это, наиболее инновационная часть того, что мы делаем. Что касается рыночных инфраструктур, они в части трендов регионально не различаются - Россия, СНГ, другие части мира - они должны поменять технологию, улучшить бесперебойность, в том числе, потому, что на них давит Базель в части real-time платежей. SWIFT в этом направлении работает. Это крупнейшая часть нашей стратегии 2020. РосSWIFT разработал стратегию развития на базе стратегии «2020» SWIFT. Поэтому эти приоритеты имеют и локальное измерение. Россия (для тех, кто не знает) вторая по количеству пользователей в SWIFT, одна из стран с крупнейшим ростом трафика и других сервисов тоже, поэтому это для нас кардинально важно.
Что касается мгновенных платежей, и это всем известно, мы в Австралии разработали новую локальную платежную платформу, на базе которой банки могут с real-time движком Центрального банка осуществлять платежи, которые безвозвратны через 10 секунд после осуществления. Это локальный switch, локальная сеть, новая технология для SWIFT.
И мы, конечно, работаем с другими сообществами в Европе и рассматриваем вместе с ними их стратегии развития real-time платежей, как мы можем им помочь.
Ну, и не могу насчет моей любимой темы по стандартам. ISO20022 XML, который внедряется в ППС Банка России. Это стандарты, которые используются в платежах между корпорациями и банками, межбанковских платежах, платежах банков в платежной системе, ценных бумаг и т.д. Это не только будущее, это сегодня.
SWIFT видит этот тренд. К нам обратились Центральный банк, Центральный депозитарий и крупнейшие банки и сказали, что, конечно, все хорошо, ISO20022 – гибче, богаче. Но это также и больше разнообразия и поэтому, пожалуйста, помогите нам вместе договориться об общих правилах, о гармонизации использования и сужения этих стандартов. Мы подписали хартию с крупнейшими пользователями, в том числе, с НРД 2 года тому назад, и продолжаем в этом направлении работать с центральными банками, вокруг которых очень много инициатив по внедрению ISO20022.
Мария МИХАЙЛОВА (модератор): Честно говоря, Матвей Геринг перевернул полностью мое представление и, наверно, в какой-то части поставил под сомнение мое вступительное слово. Правильно ли я понимаю исходя из презентации Матвея (тут я хотела бы обратиться к Николаю Хлопову), что на тот уровень, который я представляла как базовый для платежей, существенное влияние оказывает розничный потребительский опыт? То есть обычный потребительский опыт трансформирует сегодня систему передачи финансовых сообщений?
Что это за опыт, который заставляет реформироваться и вводить новые технологические организационные решения системы передачи финансовых сообщений? Это первый тезис.
И второе, что я бы хотела, чтобы мы обсудили несколько позже. Прозвучала фраза по поводу подрывных старапов, которые оказывают существенное влияние и на банковский бизнес, и на бизнес SWIFT, и это существенное влияние все-таки вы наблюдаете не в России?
Матвей ГЕРИНГ: На первый вопрос ответ короткий: да. Потребительский опыт, конечно, влияет. Он всегда влиял. Вопрос в том, что он влияет все быстрее и быстрее. Разграничение между крупными и некрупными платежами, валовыми и не валовыми, между корпоративными платежами и их технологией и розничными – это уже не такая же стена, как было вчера.
Что касается стартапов, там ответ «нет». То есть, мы видим присутствие стартапов, акселераторов вокруг Форума, вокруг «песочницы» Центрального банка и т.д. И я не могу не воспользоваться случаем, чтобы сказать, что та часть SWIFT, которая занимается инновациями – Innotirbe организует стартап-мероприятия. И следующее, 5-е мероприятие в первый раз в следующем году будет проеведено в России. Для отбора участников на мероприятие организована воронка, которая собрана из большого числа акселераторов. Наш специалист туда вошел, чтобы дать профессиональную оценку. Из этой воронки потом будет отобрано около 10 финалистов, и потом из них 2 или 3 попадут на большой финал и представление в Торонто в октябре следующего года.
Поэтому ответ на второй вопрос: нет.
Мария МИХАЙЛОВА (модератор): Еще одно замечание, о чем можно было бы нам на будущее подумать: то, что является крайне развитым по сравнению с розничными платежными системами – это стандартизация и внедрение стандартов ISO. Это то, чего в розничных платежных системах нет и, наверное, большой вопрос – вопрос стандартов розничных платежных систем.
Я предлагаю пока этот вопрос стандартов запомнить. Если розничные платежи так сильно меняют SWIFT, то не стоит ли нам подумать о том, что этот подход стандартизации, возможно, придет и в розничные платежные системы.
Матвей ГЕРИНГ: В Европе пришел с SEPA, обязательно ISO-20022 c 2012-ого года по установлению Европейской комиссии.
Михаил ФЕДОСЕЕВ: Хотел сначала сделать небольшой мостик от того, что говорил Матвей. В платежной среде есть два тренда, которые у нас очень похожи.
Первое, что количество участников платежной индустрии. Оно растет. Если мы раньше говорили в картах про то, что есть банк, есть клиент, есть торговая точка, есть платежная система, которая отвечает за то, чтобы расчеты между всеми участниками осуществлялись вовремя и правильно, то сейчас все больше появляется новых участников. Это стартапы, финтехи, это огромное количество иных участников, которые тоже влияют на платежный рынок с одной стороны, с другой стороны, они не являются полноценными участниками платежного рынка.
И второй интересный тренд заключается в том, что появляются технологии, которые кардинальным образом меняют, платежную индустрию и рынок.
И я, наверное, хотел бы сказать про три тренда, которые мы видим со стороны «MasterCard». Первый тренд, связан как раз с новой технологией.
Условно новой технологией – это развитие бизнеса карточных платежей, где нет границ между онлайном и офлайном. Мы это называем модным словом «цифровая конвергенция». Смысл заключается в том, что разница между онлайн, офлайн платежами тает. Если раньше мы говорили о том, что человек пришел с карточкой в магазин, расплатился и вошел в Интернет и расплатился - это два разных типа операций с разными правилами, условиями и прочее, то сейчас появляются такие бизнес-технологии, которые это сглаживают.
Ярким примером является, например, «Uber». Человек привязывает карту к определенному application-у, и эта карта позволяет взять такси, доехать до дома. По приезде встать и уйти. Все расчеты делаются за нас.
И в какой-то момент, когда в платежной индустрии появились подобного рода бизнесы, поначалу это казалось: «Ну да, привязал карту, что в этом в принципе такого?» Но развитие мира показало, что это очень важная тенденция, потому что «Uber» - крупнейший перевозчик в мире, который не имеет ни одного такси. А откуда эта бизнес-модель смогла появиться? Она смогла появиться только потому, что появилось такое платежное средство, как привязка карты. Это первый тренд и он, действительно, на платежном рынке развивается, и мы видим все больше проектов, которые подхватывают технологию.
Второй важный тренд – это мобильные платежи. У всех на слуху запуск Apple-Pay, Samsung-Pay. Здесь хочется отметить очень важный момент. Несмотря на то, что Россия – это не первый рынок, где запускаются подобного рода проекты, спустя не очень большое время после запуска, мы можем констатировать, что Россия является рекордсменом в мире. Потому что такого же количества привязок карт и транзакций за такой же период времени не было ни в одной стране мира. Даже если мы берем Соединенные Штаты, Великобританию, где, казалось бы, платежный рынок более развит, тем не менее Россия впереди планеты всей.
Как оказалось, в России готовы две вещи, которых не было в других странах. Первое – это готовность инфраструктуры. Клиенты не сильно сталкиваются с проблемами приема. С другой стороны, клиентам это нравится, для них это изменение поведения.
Естественно, запуск проекта подобного рода не прибавил количества денег, которые клиент тратит в целом. Да, от того, что у него появился Apple или Samsung, у него зарплата не прибавилась. С другой стороны, здесь мы говорим о том, что конкурент - наличные. Что такое Apple-Pay, Samsung-Pay? Это удобство платежа, это разнообразие различных форм платежей. Так вот, это разнообразие обеспечивает уменьшение доли наличных в повседневной деятельности. Именно для этого есть инфраструктурные проекты, такие как проекты с метро, с другими крупными компаниями, где прием карт раньше казался не самым ожидаемым. Тем не менее, именно ежедневные платежи повлияют на рынок. Чем больше ежедневных платежей, чем меньше сумма транзакции, тем, собственно говоря, больше карт входит в обиход каждого клиента. Так вот второй важный момент, второй важный тренд – это мобильные платежи, и мы видим, насколько быстро они развиваются.
И третий тренд – это, наверное, больше про завтра, тренд больше следующего года в России – это биометрия. Биометрия и вообще как бы запрос на биометрию были достаточно давно, еще 3-4 года назад. Проблема биометрии, особенно отпечатков пальцев, была в том, что это очень энергоемкая технология.
Два года назад я сам видел карты, где можно было использовать отпечаток пальца, как средства подтверждения операции. Но батарейки в такой карте хватало максимум на 2 месяца, и стоила она 19-20 долларов. Так что бизнеса в этом не было ни для кого, ни для клиентов, ни для остальных участников рынка, просто интересная какая-то фишка.
Развитие новых технологий привело к тому, что использование биометрии вошло в нашу жизнь. Давайте примерно представим – год назад кто пользовался биометрией? Пользовались те, кто купил последние модели телефонов, где эта технология была уже реализована, и ее использовали для входа в свой телефон. Что происходит сейчас? Сейчас все технологии, Samsung-Pay, Apple-Pay и прочие, в том числе, основаны на биометрии, когда вы подтверждаете операцию с помощью отпечатков пальцев.
Более того, компания «MasterCard» (и мы очень активно работаем в этом направлении) в будущем хочет, по сути дела, биометрией заменить много вещей, связанных с идентификацией или аутентификацией при платежах. У нас есть проект, который называется IDCheck. Это подтверждение операций в интернете с помощью селфи. Выглядит это очень смешно. Но это не фотография, это маленькое видео, где нужно моргнуть. То есть сам факт того, что человек моргнул обозначает, что это именно тот человек, который совершает этот платеж.
Этот проект призван упростить3D-Secure. Сейчас, когда вы совершаете операцию в интернет, вы попадает на другую страницу, там ждете SMS-код. Да, это безопасно, но по поводу удобства остается вопрос. Сейчас клиенты все больше ждут удобства от ежедневных платежей, поэтому проекты, связанные с биометрией, нам видятся будущим. Причем это не будущее послезавтра, а будущее буквально скоро. IDCheck сейчас пилотируется в 12 странах мира.
Первые результаты с точки зрения удобства клиентов для нас удивительны. Казалось бы, наверное, не всем это удобно, там есть ограничения, которые может быть не дают с самого начала использовать технологию быстро, удобно для всех. Но, тем не менее, первые опросы наших клиентов показывают, что больше 98% людей, которые хоть раз воспользовались IDCheck, хотели бы использовать ее в дальнейшем.
То же самое касается отпечатков пальцев. Пока это два направления, куда мы смотрим. Биометрия, на наш взгляд, действительно может заменить огромное количество технологий, которые существуют сейчас. Они не всегда дают, наверное, хорошего клиентского опыта. Обращать внимание на сегменты и на клиентский опыт, действительно, очень важно. Любая технология, которую мы делаем, существует не абстрактно для кого-то. Она нужна для какого-то определенного сегмента или для сегментов, которые в будущем будут определять основные тенденции.
Если резюмировать, то есть три основных тренда, которые мы видим кроме роста участников платежного рынка: первое - количество бизнес-проектов, где присутствует цифровая конвергенция, второе – это развитие мобильных платежей и бум его развития, который мы наблюдаем сейчас, и третье – это использование биометрии в качестве подтверждения различного типа операций. Примерно вот так мы видим развитие в ближайший год на российском рынке.
Мария МИХАЙЛОВА (модератор): Очень интересно будет на следующем форуме узнать, можно ли будет корпоративные платежи делать с мобильного телефона, пришел ли в этот сегмент уже потребительский опыт.
На один момент хотела бы обратить внимание. Вы, когда рассказывали про Samsung-Pay и Apple-Pay, сказали, что успех этих платежей в России изменяет потребительское поведение и, собственно, этим успех обеспечен. Когда были запуски и многочисленные обсуждения этого, у нас сложилось ощущение, что как раз наоборот успех этих способов платежа в большей степени связан с тем, что потребителю не нужно менять свое поведение. Как раз традиционные инструменты заставляли делать что-то специальное, а эти способы платежей подстроились под повседневное поведение потребителей.
Николай ХЛОПОВ: Здесь очень простая вещь. «MasterCard» два года назад вместе с исследовательским агентством делал исследование, касающееся потребительского опыта. Выводы такие: самое последнее, что люди готовы делать, это менять свое потребительское поведение. Все, во что мы упираемся в инновациях, которые нам дает финтех, - это бывает обычно процентов в 80% примерно случаев, - что человек не любит менять свое потребительское поведение.
При этом единственный момент, где они готовы менять свое потребительское поведение, это если технология действительно улучшает их потребительский опыт. Думаю, что Михаил Федосеев это имел в виду, скорее всего.
Люди вообще не любят менять свое потребительское поведение, к инновациям относятся всегда заранее с опаской, как и ко всему новому. Но они готовы это делать, если потребительский опыт становится проще, лучше, удобнее, выгоднее.
И еще короткая реплика к предыдущему вопросу. Что самое важное из того, что я у Матвея Гернига услышал. (К слову, раньше был коэффициент «Uber», применявшийся к конференциям: не сказали «Uber» на конференции - зря время потратил, на него приходя. У нас коэффициент «Uber» уже нормальный, один раз мы про него сказали. Теперь надо коэффициент «тренд» ввести. То есть про тренд не говорил, зря время провел.)
Очень важный момент, что тренд говорит не о том, что будет, а про то, что сейчас есть. Поэтому, как раз, когда вы говорите, что вас удивляет что-то, вы человек, в общем-то, очень осведомленный, вы просто под другим углом смотрите. Все, что происходит, почему финтех-стартапы заставляют традиционных финансовых игроков меняться, это только потому, что люди хотят пользоваться услугами, которые им проще, удобнее и доступнее.
Мария МИХАЙЛОВА (модератор): Хотела бы обратиться к Ивану Ситнову. Он работает в совсем другой нише - это переводы без открытия счета. Традиционный сегмент, где достаточно много наличных платежей. От вас хотела бы услышать, стираются ли границы, есть ли цифровая конвергенция и т.д.? Что определяет ваш сегмент рынка.
Иван СИТНОВ: Сегмент рынка немножко другой, но то, что нужно потребителю, все то же самое.
Что нужно людям? Людям нужно быстро - почти мгновенно и как можно дешевле - лучше бесплатно. Технологии, которые появляются, решают либо одну, либо вторую, либо и ту, и другую задачу. Соответственно, кто это сделает быстрее всех, тот, собственно, и будет победителем.
Вопрос про «быстро», на мой взгляд, можно разделить на две части. Первое, быстро – это в данный момент. То есть, чем я могу воспользоваться, я могу воспользоваться телефоном, я могу воспользоваться, опять же, через телефон выходом в Интернет, и дальше, соответственно, через это воспользоваться какими-то платежными инструментами. И вторая часть быстро – это когда я воспользовался платежным инструментом, чтобы мой платеж дошел мгновенно, чтобы получатель не ждал там, пока пройдут банковские сессии и т.п.. Деньги должны поступить мгновенно.
Второй стоимости услуги. Мы видим, как мировые компании, которые запускают бесплатные платежи в том же Facebook, за квартал набирают миллиардный в долларах оборот просто потому, что они дают возможность клиенту, зайдя в социальную сеть, сделать платеж мгновенно, быстро, никуда не отвлекаясь.
Есть еще две стороны этого вопроса. На мелких платежах они опускаются, на крупных они более значимы: безопасность и идентификация. Это все нужно прикрутить, чтобы работало. Хотя и есть большой спрос на платежи без идентификации, тоже есть своя клиентская аудитория у этого сервиса.
Вот это основные тренды и задачи, причем они были, на мой взгляд, всегда, просто с развитием технологий получили возможность ускорить отправку перевода и снижать себестоимость, доводить себестоимость практически до нуля.
Хотя перевод делают все те же банки, себестоимость снижается за счет использования того же Facebook или PayPal, когда огромное количество людей (у них на данный момент, я цифру слышал, что 13 миллиардов долларов остатков на счетах). Первое - это количество пользователей, второе, это, собственно, остатки. Это позволяет между пользователями быстро и практически бесплатно осуществлять платежи. Технология позволяет удешевлять, практически делать бесплатно. Я думаю, что и, опять же, об этом говорят, что мировой тренд – это снижение стоимости платежа до нуля, а заработок на каких-то дополнительных услугах.
Мария МИХАЙЛОВА (модератор): То есть технологии продаются теперь не сами по себе, а с их помощью продаются какие-то другие вещи, а, собственно, стоимость самой технологии стремится к нулю?
Иван СИТНОВ: Да.
Что касается нас, есть две части, чем мы занимаемся. Мы стремимся ускорить, упростить, в какой-то мере стремимся и удешевить. Для этого мы пользуемся и активно развиваем предоплаченные карты, prepaid, мы активно развиваем вкупе с этим лояльность, подарочные карты и денежные переводы.
Причем если до недавнего времени мы говорили, что мы сосредотачиваемся на локальном рынке денежных переводов Россия-СНГ, то вот уже года полтора мы активно идем в дальнее зарубежье. Потому что понимаем, что если на локальном рынке Россия-СНГ при наличии технологий сам клиент пока еще, может быть, не готов ими пользоваться, когда это гастарбайтеры, то, что касается платежей в дальнее зарубежье, здесь стопроцентно у людей есть карты, есть Интернет, есть телефоны. Мы понимаем, что если этого не делать, то переводами можно не заниматься. Если не идти в онлайн, не идти в prepaid.
Матвей ГЕРИНГ: SWIFT видит этот тренд. Я поддерживаю этот тезис, и приведу пример Австралии. SWIFT там работает с банками, которые понимают, что им надо иметь возможность предоставлять мгновенные платежи, чтобы национальная инфраструктура это позволяла, и чтобы поверх них могли быть оказываемы дополнительные услуги, тот же Facebook, там медицинские услуги, страховки. Чтобы выплата была бы в онлайне за визит к зубному, а не через две недели.Такого рода вещи, удобство пользователей.
И вовлечение регулятора – это помощь банковскому сообществу, дать инфраструктуру на базе SWIFT либо кого-то другого, чтобы это было возможно. А почему? Мы понимаем, что регуляторы уверены и знают, как надо работать с банковским сообществом с точки зрения compliance, бесперебойности, и там есть определенный контроль. Поэтому я 100% поддерживаю тезис.
Мария МИХАЙЛОВА (модератор): У нас есть еще вопрос о барьерах, который мы хотели бы обсудить. Во-первых, какие-то существенные барьеры - технологические, регуляторные или какие-то другие, - есть сейчас. И у нас еще есть кейс.
Давайте послушаем Дениса Охримовича, который расскажет как был сделан проект, который собрал в себе то, о чем спикеры говорили с трибуны Национального платежного форума раньше, как это удалось воплотить на практике, в производственных процессах, которые есть в банке, и что из этого получилось. И после этого, наверное, мы вернемся к теме барьеров, а также стартапов.
Денис ОХРИМОВИЧ: На многих конференциях, форумах говорят и даже, наверное, сегодня будут очень много говорить про различного рода технологии, блокчейн, «Uber», и варианты того, как это можно использовать в банковской отрасли. Но зачастую мы очень часто не обращаем внимание, когда мы говорим про какие-то технологии, которые будут использоваться чуть позже, послезавтра или в 2020 году, что 99% аудитории сегодня-завтра придет на работу, и будет разбираться с вопросами, почему клиенты переходят в другие банки, не пользуются картами, ждут в очереди 10 минут, на телефонной линии их переключают по 12 раз. То есть, есть какие-то базовые проблемы, которые эти инновации, о которых мы часто говорим, не решают.
Кейс, о котором я сейчас буду говорить, это скорее сегментный подход к формированию клиентского предложения и к попыткам (хочется верить успешным) услышать клиента и понять, что ему в реальности нужно. Буквально 18 июля мы запустили новый продукт для молодежи в Альфа-Банке. Буквально несколько слайдов, почему мы его запускаем?
Как обычно банки сегментируют своих клиентов? Наверное, 80% банков вообще никак не сегментируют. Остальные сегментируют, скорее всего, по доходу – богатые, бедные, супербогатые и так далее, и как-то с ними работают. И зачастую не обращают внимание на life-style сегменты - по поведению, по образу жизни, - и совсем не обращают внимания на молодую аудиторию.
Почему банки не обращают внимание на молодую аудиторию? У нас проблема была точно такая же. Потому что 18-20 лет – это низкодоходная аудитория. Откуда у них деньги? Мама дает или стипендиальные карты, заработок в Макдональдсе, еще где-то. Вроде как, зачем с ними заморачиваться? Они очень требовательные и низкодоходные, ну и в принципе можно, наверное, решать проблемы с другими более доходными сегментами клиентов.
Если посмотреть на слайды, в мире примерно 25% клиентов поколения Y. В нашей стране это порядка 18 млн. человек. Здесь статистика от MasterCard. Не буду говорить про все цифры, скажу про самую последнюю. В мире сейчас 7 млрд. человек, 3,2 млрд. к 2020 году будет средним классом из поколения, которое сейчас Y. Буквально через 3-4 года эти люди, на которых большинство банков не обращают внимания, будут составлять основу всей экономики мира.
Здесь слайд о том, как вообще меняется влияние родителей и растет доход, и финансовая независимость этой аудитории. Как взрослеет эта аудитория.
Немного статистики о том, что все покупки – это как раз про эту аудиторию, в первую очередь, и про развитие платежей в интернете, в том числе. Можно посмотреть, буквально 100% ростом к предыдущему периоду растут покупки в интернете после поиска онлайн. То есть, если в 2011 году это было 12%, уже в 2015 – 24%, в 2016 году – на уровне 30-32%. А если поговорить про аудиторию, которая более активно пользуется мобильными банками, то в среднем это 10-15% более активных пользователей, чем в среднем вся аудитория банка.
Если взять всю аудиторию возраста 18-25 лет, то в среднем в банках она примерно вот таким образом сейчас выглядит. Это проблема, потому что банки не обращают внимания на эту аудиторию.
Что мы в итоге сделали? Мы провели достаточно глубокое исследование. Оно было собственное, уникальное, этих цифр нет больше нигде. Мы посмотрели на то, как пользуется эта аудитория и какими финансовыми инструментами (электронные кошельки, зарплатные карты дебетовые, стипендиальные). То есть, мы все время даже здесь на первых трех местах.
Это платежные инструменты, которыми пользуется эта аудитория. И она достаточно финансово активная, как бы ее мы ни воспринимали. У них есть потребности и во вкладах, и в текущих счетах, и в страховках. Тоже очень интересный факт, которые в реальности говорит о том, как распределяется пользование банковскими услугами этой аудитории в России. В реальности их поведение, с точки зрения потребления банковских продуктов, не сильно отличается от общего.
Если посмотреть, например, на Альфа-Банк, что для нас было важным моментом? 18% (самая большая доля на слайде) – это пользователи кредитных карт из этой аудитории у нас в банке. Это не очень хорошо. Кредитная карта – это не тот продукт, который держит клиентов в банке. Мы все это понимаем. Значит, у них где-то есть еще дебетовая, зарплатная карта и так далее.
И в итоге мы посмотрели – это реальные данные - на то, как они пользуются банковскими каналами или банковскими картами за месяц. Здесь очень важно посмотреть именно на то, как они пользуются банковскими картами. Они – да, снимают наличные. У них есть такие потребности. Но при этом они больше, чем в целом у аудитория, платят картами, больше платят картами в интернете, переводят деньги, p2p-переводы, они больше оплачивают через телефон, через мобильный банк, через интернет банк за телефон, ЖКХ и так далее, и так далее. То есть, это такая digital-аудитория, к которой сейчас все стремятся, которую все хотят, потому что, у них меньше всего потребность в отделениях и так далее.
Все думают, что в реальности они все деньги, которые им на карту упали, снимают или тратят. Нет. Это не так. Снимают все сумму порядка 20%, у 40% деньги остаются на карте, еще у 12% остается много. В итоге 77 % не снимает всю сумму, и это для банка, опять-таки, плюс.
На этом слайде про потребность в продуктах. Какими картами пользуются либо планируют пользоваться. Дебетовые, кредитные на первом месте. Это к вопросу о том, что, безусловно, в платежных инструментах у них самая яркая потребность.
Что мы сделали в итоге на основании этого? Это был долгий процесс убеждения многих, почему именно этот продукт нужен. Этот дизайн, кстати, мишка – это дизайн карты. Мы сделали карту для молодежи. Целевая аудитория 18-25 лет. Что в нее входило?
Эта карта с галереей дизайнов. У нас клиент может выбрать из 12 дизайнов. Мобильный банк, чат в мобильном банке, пополнение карты с карты любого банка бесплатно, браслеты с технологией бесконтактной оплаты, скидки. Мы сформировали специальную программу лояльности не из огромного количества партнеров, а буквально из десяти - интернет-магазины, молодежные магазины одежды. И, соответственно, эта карта сейчас уже с технологией ApplePay и SamsungPay.
Все это удовольствие базово стоит 99 рублей в месяц. С одной стороны, не самая маленькая цена, если посмотреть на рынок, с другой стороны, чуть позже я могу сказать, сколько в итоге люди платят за нее.
Про браслеты с технологией бесконтактной оплаты. Все они сделаны на MiniTag MasterCard. Понятно, продаются они у нас отдельно, и доля проникновения этих браслетов достаточно высокая – на уровне 25-30% от общих покупок, что достаточно серьезно.
Еще раз. Это очень важный момент, за которым люди приходят в банк. Понятно, что для этой аудитории очень важно не доставать карточки. Они катаются на скейтбордах, сноубордах, прокатились, купили все, что захотели.
Галерея дизайнов у нас выглядит так. Мы не стали делать скучные банковские дизайны. Здесь в процентах видны самые популярные карты, если посмотреть.
Программа лояльности, как я уже говорил, из восьми партнеров.
Мы запустили достаточно массированную рекламную компанию в интернете, были только в социальных сетях. Популярные блогеры в Instagram, которые говорили, в первую очередь, про мобильный чат, про галерею дизайнов и про браслеты. Мы первые в России привлекли нового молодежного блогера Ангелину Николау – известного руфера. Общий охват рекламной компании у нас получился на уровне 17,5 млн., что, в общем-то, достаточно серьезно. И это – объем продаж этой карты. Я, к сожалению, не могу вам показывать цифры в штуках, но это сотни ежедневно.
Мы посмотрели в итоге, что у нас получилось. У нас получилось, что большинство, как мы и планировали, возраста 18-24. Но для нас было немного странным, что в 25-29 лет тоже активно покупают эту карту. Изначально мы вообще сделали такое искусственное ограничение до 30 лет, но получили кучу отзывов в социальных сетях, мол, что «я в 30 не молодой и не модный?». В итоге мы отменили это условие, потому что послушали наших клиентов.
Про доходность. Я, конечно, не скажу сейчас итоговую цифру, но она оказалась существенно выше даже некоторых топовых продуктов, что вызвало большое удивление внутри банка, что в реальности эта аудитория – активный пользователь финансовых услуг. Они в большинстве своем не снимают наличные.
На этом слайде по возрастам количество людей, которые сейчас у нас есть уже в стране, в миллионах. Если мы сейчас не будем обращать внимания на эту аудиторию (все же хотят богатых клиентов), то буквально через 10 лет, даже меньше, мы столкнемся со следующим. Мы не смотрели на этих людей, на них не обращали внимания, мы их не понимаем в большинстве своем. Те клиенты, которые сейчас около 60 лет, начнут у нас уходить. Мы получим статистику минус 4.000.000. 21 млн. человек в банк придет, 25 млн., условно, уйдет или будет менее финансово активными. Все инновации, о которых мы говорим, очень важны с той точки зрения, что это будет базовой платформой либо стандартами, по которым будут работать все мы. Очень важно, чтобы эти инновации очень хорошо подходили под клиентов, под сегмент этих клиентов, и отражали их потребности.
Мы перевыполнили наши ожидания по продаже этих карт уже в 5 раз. Это потому, что большинство не смотрели на эту аудиторию или скорее не хотели их слышать.
Мария МИХАЙЛОВА (модеротор): Банки не смотрят на эту аудиторию, говорите Вы, хотя вроде как достаточно очевидна мысль, что если молодежь и поколение в основном платит в интернете, то оно и не будет снимать наличные. Тогда возникает вопрос: «Где стратапы, которые как бы должны подрывать и уже что-то реализовывать»?
У меня есть версия. Мне кажется, я у Дениса нашла ответ на этот вопрос. Не знаю, согласитесь вы или нет. Денис сказал – «это наши уникальные исследования, мы изучали сами внутри банка, как платит аудитория, сколько лет, влияние родителей и так далее». То есть, вероятно, такой информации, такой статистики, такого рода аналитики на рынке нет, чтобы можно было ее взять, воспользоваться и банку не тратить энергию, на то, чтобы исследовать те вещи, которые должны исследовать исследователи.
Денис Охримович: Нет, объективно, я не до конца согласен. Мне кажется, стартапы зачастую обладают какими-то уникальными знаниями и очень узконаправленными в рамках каких-то компетенций. Не хочется говорить, что это тайна, но тоже с некоторыми из стартапов, в том числе и сейчас, создаем один из продуктов. И мы понимаем, что у них просто больше знаний и компетенций в отдельно взятом направлении.
Поэтому, я бы здесь не стал говорить о том, что мы делали сами, поэтому у нас получилось хорошо, а если бы это делал стартап, то получилось бы не так хорошо. Я с этим не до конца согласен. Скорее, стартапы в этом конкретном направлении смотрят сильно дальше. Для нас была потребность уже сейчас, в перспективе один-два месяца запустить продукт, который будет интересен аудитории. Это не про супервысокие технологии. Если говорить про стартапы, они скорее реализуют, у них немножко другая модель, которая, наверное, будет эффективна через три-пять лет.
Антон АРНАУТОВ: Я честно хотел говорить что-то такое традиционное и правильное про инициативу вокруг стартапов. Мы вчера очередную инициативу ночью двигали с Володей Каниным.
Вот сижу здесь и не могу избавиться от одного дежа-вю. Мне кажется, что со мной это все повторяется, только 15 лет спустя. 15 лет назад мы сидели, был такой представительный форум, на котором тоже говорилось об улучшении, изменении, новых способах зарабатывания денег. Это был форум распространителей периодической печати. 15 лет назад.
Когда я шел сюда, то вспомнил одну такую модель – VUCA model. Это 4 английских слова по первым буквам - volatility, uncertainty, complexity and ambiguity. Это модель будущего, которая убила, насколько я помню, Red Corporation. Red Corporation пыталась предсказывать будущее. Умные ученые долго, долго исследовали, а что же будет через 15-20 лет, строили прогнозы. Потом отказались, что не возможно. Не понятно, что будет. Вчера никто не знал, что будет сегодня.
К чему я это говорю? Какое это имеет отношение к стартапам? Дело в том, что в этой VUCA model, в которую мы сейчас проваливаемся, в этой модели полной неопределенности, есть одна константа – это увеличивающаяся скорость изменения. Если банки жизнерадостно сейчас говорят о time-to-market (время входа на рынок), то я бы ввел новое понятие time-from-market– это время, за которое вас выносит. И вот это время сокращается совершенно драматически.
Что по поводу инноваций и стартапов? Вот смотрите, про инновации и стартапы принято говорить либо с добрым юмором, либо с юмором, но не добрым. Откуда этот юмор? Он позволяет эти вещи изолировать и всерьез о них не думать. И думать об инкрементальных изменениях, которые мы можно условно назвать инновациями (пришел почтальон, принял платеж у бабушки на дому). Это то самое инкрементальное улучшение, которое никакой разрывной инновацией не является, риска для самой почты России не создает, внутри почты России, наверное, кто-то за это даже премию получит, никакой начальник никакого крупного департамента, угрозы своим интересам в этом не видит. И вот в этом, как раз, основная беда, почему нужны стартапы.
В чем тут есть проблема? Дело в том, что стартапы, понятно, рождаются сотнями, десятками, тысячами. На Западе они умирают. Как правильно сказал Николай Хлопов, они заставляют крупные корпорации (слово «заставляют» очень характерное), создают угрозу для крупных корпораций. Матвей Геринг об этом сказал абсолютно точно, и то, что SWIFT признал LDT, это тоже симптоматичный такой факт. Даже великий SWIFT чувствует угрозу, и его тоже кто-то заставляет меняться. Правильно? Это же не потому, что вдруг захотелось. Все-таки, заставляет.
Так вот, у этих самых крупных корпораций есть одна большая проблема – они замечательно занимаются инкрементальными изменениями. То есть, они замечательно улучшают процессы, за которые их же внутренние сотрудники, службы получают поощрения. И, конечно, они, как любая вменяемая корпорация, у каждого есть свои KPI, они отвергают все то, что создает для них угрозу, создает угрозу отлаженным процессам, создает ту самую непредсказуемость и нестабильность. Но никто же не придет к начальнику и не скажет: «Знаешь, я в следующем году поэкспериментирую. Я могу провалиться, причем, очень серьезно. Мы с тобой оба загремим на совете директоров». Вряд ли это возможно, тем более в российской традиции, когда любая неудача в бизнесе воспринимается, как личное поражение. У нас нет права на ошибку, мы это прекрасно знаем.
И вот в этой ситуации у нас есть такое заблуждение, что большие русские корпорации могут в принципе обойтись без этого бульона из небольших команд, где ведется экспериментальная работа. Да потому, что мы с вами слишком молодые в этом плане. Альфа-Банк по отношению к Lloyds – это стартап.
Почему нам с вами категорически нужны вот эти небольшие команды, которые отваживаются, на свой страх и риск, за свои деньги, за свои ресурсы, даже с помощью, но все равно, рискуя своей карьерой, тестировать те технологии, которые создают дискомфорт для существующего строя& Потому что, у больших корпораций есть иммунитет. Они это отторгают.
Мария МИХАЙЛОВА (модератор): Мы анонсируем с Антоном следующий сезон дискуссий, поскольку ни с одним тезисом, который был произнесен, я не согласна, и мне кажется, что нам всем есть, что сказать. Наверное, все-таки у стартапов какая-то другая роль, помимо того, чтобы создавать какие-то ощущения для крупных корпораций.
Антон АРНАУТОВ: Вы знаете, сейчас создали на Западе такие ощущения!
У меня последний тезис. У нас проблема в том, что в России не заработала венчурная модель. Попытались перенести сюда автоматом венчурные модели силиконовой долины. У нас во-первых климат не тот, у нас холодно и мало апельсинов. У нас отсутствует культура венчурного инвестирования. У нас отсутствует вся эта огромная традиция и так далее. У нас все это не полетело. Все говорят: «где те стартапы, которые угрожают нам»?
Вы знаете, это огромная проблема. Даже в пресловутые, условно говоря, страшные сталинские времена, в принципе, для развития нетрадиционных технологий, новых идей и так далее, создавали маленькие творческие рабочие группы, относительно независимые от крупных ведомств и имеющие собственный бюджет, где условно говоря, на свой страх и риск главный конструктор, был самым главным, и он имел право не эксперимент, на ошибку. Правда, за ошибку потом, конечно, не поощряли. Возможно, у нас в России будет другая модель формирования этих небольших команд, которые будут на свой страх и риск разрабатывать, продвигать идеи, погибать.
Мария МИХАЙЛОВА (модератор): Открою Вам страшную тайну. Они уже есть, и они существуют внутри всех тех корпораций, компаний и платформ, которые, собственно говоря, и определяют развитие сервисов, продуктов и услуг, и следуют клиентскому опыту.
Денис ОХРИМОВИЧ: Я полностью согласен с Антоном Арнаутовым. Стартапы нужно правильно воспринимать. Это не те команды, которые должны быть где-то оторванными, и которые мы называем стартапы, которые где-то живут в гаражах. Команда может жить в гаражах, она может точно таким же образом жить в Альфа лаборатории или она может быть спонтанно создана энергетикой одного, двух, трех человек и жить в каком-то отдельно взятом департаменте.
Я с Антоном не до конца согласен, что в банках нет той культуры, когда говорим: «Давайте мы попробуем. Возможно, будет провал, нас за это всех уволят или расстреляют». Во всяком случае, в моем жизненном опыте мы так можем говорить в банках, может быть, не во всех. В нашем точно можем. А в целом я согласен, что большинство из этих новых команд либо формируют новый рынок, либо, как минимум, всю индустрию.
Матвей ГЕРИНГ: Буквально два слова в ответ насчет исторической диалектики сталинских времен. Я не специалист. Но, охотно или не охотно, мы входим в блокчейн. Мы - кооператив, и наши пользователи, и наш совет директоров сказали: «надо вместе смотреть». Потому что есть много такого, чего нам не стоит делать отдельно в лаборатории, платформы технологические надо смотреть вместе.
Мы на это смотрим, я бы сказал, трезво, во-первых, в том смысле, что выбираем решения в направлениях, где мы думаем, что эта технология может помочь сегодня, не через пять лет.
И второе, с точки зрения трезвости, процитирую. Наш исполнительный директор сказал трезво и спокойно, потому что он ближе к пенсии, чем мы: «Вы знаете, если что, если это действительно окажется ненужным, то тогда мы как кооператив отдадим деньги нашим участникам, нашим акционерам и, наверное, будут другие технологии».
Вопрос следующий. Что если компания вела транзакционный бизнес, и теперь с ужасом слышит, что тренд, на который смотрят, это бесплатные переводы. Вообще, платежный бизнес, если он исчезнет, влияние и последствия будут не только для 2 000 человек, работающих в SWIFT, но и для бизнеса крупнейших и средних банков. И вот почему банки, имея платформу SWIFT, работают с нами, в том числе вместе.
Михаил ФЕДОСЕЕВ: Я хотел прокомментировать две вещи. Первое связано с тем, что сказал Денис, и я здесь согласен, потому что MasterCard открыл API для любых участников, не обязательно участников международного платежного рынка. Любая компания, любой стартап, любой банк может зайти на специальный сайт и получить доступ, после определенных процедур.
Здесь три вещи. Первое, связано с тем, что если мы сравниваем Россию с другими странами, то в России все наоборот. Большинство запросов мы получаем из банков от их лабораторий. В большинстве крупных банков сейчас есть что-то вроде лабораторий либо инициативных групп. И в этом разница между стартапами за рубежом и у нас, что они развиваются с точки зрения самих банков, которые пытаются все-таки туда лезть и пытаются не упустить возможность.
И второе, по поводу барьеров хотел сказать. С точки зрения регулятора есть финансовые лицензии, участники финансового рынка, которые определенным образом регулируются. Так вот, я могу сказать, что интерес со стороны других компаний, которые с одной стороны не хотят быть полноценными участниками финансового рынка, они не хотят отдавать клиентов, они не хотят заниматься резервами или какими-то сложными финансовыми продуктами. Они хотят заниматься простыми продуктами – мобильными платежами, платежами в интернете и прочими. Здесь я бы, наверное, отметил, что одна из проблем регулирования заключается в том, что количество участников и тех, кто хочет этим заниматься профессионально, сильно превышает возможности, которые сейчас есть с точки зрения финансовых рынков. В этом направлении мы тоже будем смотреть и, конечно, очень хотелось бы, чтобы полноценными участниками финансовых рынков были все.
.